Британские неопанки «The Libertines» вернулись на сцену после 11-летного перерыва

«The Libertines» – культовая группа, которая прекратила свое существование в 2004 году из-за проблем с наркотиками своего лидера Пита Доэрти (Pete Doherty) буквально ошарашила поклонников своим неожиданным появлением на рок-фестивале в Гластонбери и сообщением о том, что новый альбом уже практически готов.

В интервью музыканты подтвердили, что в альбом под названием «Anthems For Doomed Youth» («Гимны для обреченной молодежи») войдет 12 треков и он появится в продаже 4 сентября 2015 года. Это будет первый альбом группы после 11-летнего перерыва – после одноименного альбома 2004 года и дебютного альбома «Up The Bracket», который вышел в 2002-ом.

Новая композиция «Gunga Din», премьера которой состоялась 2 июля на Би-би-си «Радио-1» представляет из себя ни много, ни мало, как положенную на музыку поэму Редьярда Киплинга «Ганга Дин». Второй фронтмен группы, Карл Барат (Carl Barat), открывая пресс-конференцию, процитировал заключительные строчки поэмы: «Though I’ve belted you and flayed you. By the livin’ Gawd that made you. You’re a better man than I am, Gunga Din!» («Помнишь, как тебя терзал я, но уже в ту пору знал я – ты меня намного выше, Ганга Дин!»).

Отвечая на вопросы, Пит Доэрти честно признался: «В прошлом году как раз перед Рождеством Карл появился как гром с ясного неба – я в это время проходил курс лечения. Мы провели довольно много времени вместе и в какой-то момент вдруг взяли в руки гитары».

Карл Барат добавил: «Мы общались, создавая музыку – это было частью нашей дружбы».

Большую часть альбома группа записала в Таиланде «Это было забавно – продолжил рассказывать Карл. – Было 40 градусов жары и 100% влажности, кругом скорпионы и гремучие змеи, Но мы чувствовали себя умиротворенно и верили, что все время принадлежит нам. Это было великолепно».

До конца 2015 года «The Libertines» должны посетить порядка десяти фестивалей, в том числе на Ибице, в Берлине, Лидсе, Цюрихе и даже Мехико.

The Libertines «Gunga Din» (Опубликовано 2 июля 2015)

Gunga Din
BY RUDYARD KIPLING

You may talk o’ gin and beer
When you’re quartered safe out ’ere,
An’ you’re sent to penny-fights an’ Aldershot it;
But when it comes to slaughter
You will do your work on water,
An’ you’ll lick the bloomin’ boots of ’im that’s got it.
Now in Injia’s sunny clime,
Where I used to spend my time
A-servin’ of ’Er Majesty the Queen,
Of all them blackfaced crew
The finest man I knew
Was our regimental bhisti, Gunga Din,
He was ‘Din! Din! Din!
‘You limpin’ lump o’ brick-dust, Gunga Din!
‘Hi! Slippy hitherao
‘Water, get it! Panee lao,
‘You squidgy-nosed old idol, Gunga Din.’

The uniform ’e wore
Was nothin’ much before,
An’ rather less than ’arf o’ that be’ind,
For a piece o’ twisty rag
An’ a goatskin water-bag
Was all the field-equipment ’e could find.
When the sweatin’ troop-train lay
In a sidin’ through the day,
Where the ’eat would make your bloomin’ eyebrows crawl,
We shouted ‘Harry By!’
Till our throats were bricky-dry,
Then we wopped ’im ’cause ’e couldn’t serve us all.
It was ‘Din! Din! Din!
‘You ’eathen, where the mischief ’ave you been?
‘You put some juldee in it
‘Or I’ll marrow you this minute
‘If you don’t fill up my helmet, Gunga Din!’

’E would dot an’ carry one
Till the longest day was done;
An’ ’e didn’t seem to know the use o’ fear.
If we charged or broke or cut,
You could bet your bloomin’ nut,
’E’d be waitin’ fifty paces right flank rear.
With ’is mussick on ’is back,
’E would skip with our attack,
An’ watch us till the bugles made 'Retire,’
An’ for all ’is dirty ’ide
’E was white, clear white, inside
When ’e went to tend the wounded under fire!
It was ‘Din! Din! Din!’
With the bullets kickin’ dust-spots on the green.
When the cartridges ran out,
You could hear the front-ranks shout,
‘Hi! ammunition-mules an' Gunga Din!’

I shan’t forgit the night
When I dropped be’ind the fight
With a bullet where my belt-plate should ’a’ been.
I was chokin’ mad with thirst,
An’ the man that spied me first
Was our good old grinnin’, gruntin’ Gunga Din.
’E lifted up my ’ead,
An’ he plugged me where I bled,
An’ ’e guv me ’arf-a-pint o’ water green.
It was crawlin’ and it stunk,
But of all the drinks I’ve drunk,
I’m gratefullest to one from Gunga Din.
It was 'Din! Din! Din!
‘’Ere’s a beggar with a bullet through ’is spleen;
‘’E's chawin’ up the ground,
‘An’ ’e’s kickin’ all around:
‘For Gawd’s sake git the water, Gunga Din!’

’E carried me away
To where a dooli lay,
An’ a bullet come an’ drilled the beggar clean.
’E put me safe inside,
An’ just before ’e died,
'I ’ope you liked your drink,’ sez Gunga Din.
So I’ll meet ’im later on
At the place where ’e is gone—
Where it’s always double drill and no canteen.
’E’ll be squattin’ on the coals
Givin’ drink to poor damned souls,
An’ I’ll get a swig in hell from Gunga Din!
Yes, Din! Din! Din!
You Lazarushian-leather Gunga Din!
Though I’ve belted you and flayed you,
By the livin’ Gawd that made you,
You’re a better man than I am, Gunga Din!

ГАНГА ДИН

Говори про джин, про эль
Там, за тридевять земель,
Где бои в неделю раз, как в Ундершоте.
Ну, а раз попал сюда,
Знай: всего ценней вода,
Кто сумел ее добыть, тот и в почете.
В Индии стоял наш полк –
Королевской службы долг,
И скажу как на духу вам: ни один
Из подвластных нам людей
Не был лучше и добрей,
Чем приставленный к нам bristi Ганга Дин.
Он был: «Дин! Дин! Дин!
Мешок с кирпичной пылью Ганга Дин!
Эй, живее, торопись!
Лей сюда и не скупись!
Ты, крючконосый идол Ганга Дин!»

Рубахи я на нем
Не видел днем с огнем:
Передник спереди
И задник сзади.
С козлиным бурдюком
Шагал он за полком –
Иной ему не полагалось клади.
… Поезд сутки на путях,
Потом весь вагон пропах,
И таращатся на лоб глаза от жара,
Только ссохшиеся рты
Как один вопят: «Эй ты!»
И на спину Ганги сыплются удары.
Он был: Дин! Дин! Дин!
Язычник подлый, пропади и сгинь!
Где ты есть? Я пить хочу.
До смерти исколочу,
Коль не наполнишь каску, Ганга Дин!»

Так от каждого в полку
Схватит он по тумаку,
Но не чувствовал ни страха он, ни боли.
Бей, гони его, суди –
А уж через час, гляди,
Вот он, в нескольких шагах и ждет нас в поле.
Чуть скомандовали: «В бой!»,
Ганга тут как тут с водой…
Помню, трубы отступленье протрубили,
Он ползет – в крови, как мел,
Как моя палатка бел!
Крови не было уж в нем, а силы были.
Он был: «Дин! Дин! Дин!
Ха! Живой еще, в повозку его кинь!
И пока его везли,
Крики слышались вдали:
«Мул патроны нам везет и Гангу Дин!»

Сколько лет ни буду жить,
Эту ночь мне не забыть.
Был я ранен – боль такая, лучше сгинь!
Неоткуда взять питья,
Но живой остался я,
Спас меня язычник подлый Ганга Дин.
Помню, как перевязал,
За голову тихо взял –
Что ты влил в меня, разэтакий ты сын?
Зелень, червяки кишат…
Но сто раз спасибо, брат!
Весь бурдюк опорожнил я, Ганга Дин!
Он был: «Дин! Дин! Дин!
Там вон с пулей в селезенке господин.
Вишь, грызет песок зубами,
Как дитя, сучит ногами?
Принеси ему напиться, Ганга Дин!»

К месту, где стоял наш dooli,
Он принес меня, но пули
Зазвенели в мертвом воздухе: «Дзынь! Дзынь!»
Вздрогнул он… «Ну как, попили?» -
Губы лишь проговорили.
Положил меня – и умер Ганга Дин.
Ждет нас впереди свиданье
Там, где все равны в страданье
И воды не получает ни один.
Но по углям раскаленным
Ты к моим губам сожженным
Принесешь глоточек влаги, Ганга Дин!
Да, Дин, Дин, Дин!
Прокаженная ты шкура, Ганга Дин.
Помнишь, как тебя терзал я,
Но уже в ту пору знал я –
Ты меня намного выше, Ганга Дин!