Насравший в вечность

Градскому шесть десятилетий. Три из которых он писал мега-оперу «Мастер и Маргарита», с которой месяц назад ознакомил пока ограниченный контингент публики. Непростой публики. Говоря современным языком, «продвинутой». И присутствовавшие прочувствовали момент. Что исполнитель партии Коровьева Николай Фоменко диагностировал лаконично: «Градский насрал в Вечность«».

Вообще говоря, Градский и Вечность сопряжены как Чапаев и Пустота. И главный недостаток Александра Борисовича – ему про это ведомо. Недостаток № 2 – скрыть этого он не умеет. Ну а номер три – ему глубоко безразлично, что остальные про это мыслят. Вообще недостатков у него, как он считает, – много. А главное достоинство, пожалуй, таково: он – гений

Градский талантлив и никто не пытается на эту тему полемизировать. Но талант, как правило, не облагораживает своего носителя. Поэтому подробности биографий социально-значимых персон потребителям лучше не знать, дабы чувство изящного не тревожить очевидным отсутствием адекватности дарования сути человеческой. Однако в случае с «отцом соврок-н-ролла» такой опасности нет: громадье его натуры не уступает объему способностей. И в этом фолианте серии ЖЗЛ – редактировать нечего.

Градский говорит: «У меня не было жажды славы. Я просто хотел быть свободным, чтобы мне никто не указывал. Думал, что, если буду независимым, то все остальное не имеет особого значения. Что, собственно, и получилось. Свобода и независимость создали меня таким, какой я есть. А все остальное: известность, относительное благополучие – следствие свободы…»

***

Градский появился на свет 3 ноября 1949 года в городе Копейске Челябинской области в семье инженера-механика и драматической актрисы. В столицу вернулись в 1957 году. В Москве мама работала руководителем кружков и подрабатывала редактором в журнале «Театральная жизнь».

Младший брат матери работал в ансамбле народного танца СССР и привозил с гастролей записи табуированных в Советском Союзе исполнителей. Тогда все и началось.

***

Градский курит. У него двойная зависимость от никотиновых «палочек здоровья». Наркотическая и ритуальная. На нашей памяти он раз сто бросал. Неубедительно и ненадолго. А еще он заморачивается с пепельницами. Странная история. На столах (везде: в студии, на кухне, в кабинете) всплывают нелепые мутные баночки. Наполненные водой ровно наполовину. С лениво плавающими в них «бычками». Цветом никотиновое содержимое напоминает добротный чифирь. Недавно Андрей Макаревич, сидя в домашней студии товарища, флегматично заметил:

– Ты когда-нибудь хлебнешь из этого сосуда.

На что хозяин, бровью не поведя, отмахнулся:

– Да было уже…

При этом пепельницы в ассортименте. Разные и красивые. Вот. Могучая инерция привычки. Аршином общим не измерить…

***

Градский потерял мать в 1963 году, когда ему было 14 лет. Отец вскоре женился, и Сашиным «воспитанием» занялась бабушка.

***

Градский – циничный романтик. Он утверждает:

«Можно совсем не соответствовать киностандартам и, тем не менее, иметь успех у красивых женщин. Лично я пользовался успехом. Профессия артиста иногда помогает, иногда мешает. Многие относятся к тебе настороженно, полагая, что они – только эпизод в твоей жизни. Какие-то женщины понимали, что будут в моей жизни лишь эпизодом… Хотя все женщины, которые у меня были, мне вспоминаются и все интересны. В моих отношениях с прекрасным полом всегда был элемент фантазии. Но, когда я понимал, что мне не хочется, чтобы Она уходила сразу после… вот так было четыре раза».

***

Градский начал свой путь на эстраду в декабре 1963 года, в группе польских студентов МГУ «Тараканы», в составе которых юный солист исполнял хиты Элвиса и твист Арно Бабаджаняна «Песня о Москве».

***

Градский умеет многое. И многое имеет. У него есть сын. У него есть дочь. Даня и Маша умны и красивы. Ликом и характером схожи с отцом и родителями АБГ. Ольга (мама) тоже, спору нет, очень красивая женщина, однако, кажется, что дети произведены путем клонирования, без материнского участия, так на отца похожи.

Даниил с семи лет учился игре на скрипке. А потом в Лондоне – чему-то финансово-рентабельному в одном из лучших мировых универов, который и закончил с успехом. А Мария играла на фортепьяно, тоже училась в Лондоне в частной школе искусств, затем закончила МГУ, занималась танцами, рисованием, вела программу «Времечко», короче, находилась в поиске самой себя. Сейчас профессионально фотографирует и думает о будущем… Попутно воспитывает двух животных; не брата с отцом, а пару карманных собачек. Хотя ее отец когда-то зарекался: мол, не будет никаких животных в доме, кроме комаров… Все потому, что однажды принес домой кошку, которая долго не протянула, ну и дети, естественно, расстроились…

Они оба (Даня и Маша) замечательно поют. Мега-хит был бы, если бы дуэтом исполнили они «Как молоды мы были». Именно вдвоем. Трио – нельзя. Градскому нельзя позволять петь с кем-либо. Это унижает партнеров. Поскольку любой, даже чудный вокал – в сравнении с божественной глоткой Александра Борисовича – будет звучать проигрышно…

***

Градский, будучи с осени 1965 года гитаристом и вокалистом группы «Славяне» (хронологически третьей СССР-группы, после «Brothers» и «Соколов»), настаивал на аутентичном репертуаре - все тогда пели хиты «Beatles» и «Rolling Stones». Кроме него, в группе играли: Виктор Дегтярев (бас-гитара), Вячеслав Донцов (ударные), Вадим Маслов (электроорган), и Михаил Турков (гитара). Пели по-английски. В дальнейшем АБГ пришлось организовать «Скоморохов», чтобы играть и петь на русском.

***

Градского можно интервьюировать многократно. Не человек шаблона он. Не персона заготовки. Не мастер выступать по лекалам. Об одном и том же артист каждый раз рассказывает чуть-чуть иначе. И Сашины нюансы дорогого стоят. Главное, не терять авторские интонации.

***

Градский достаточно категоричен:

«У нашего народа с мировой культурой особые взаимоотношения. В первые годы, после Октября власть пыталась внедрять образцы высокой культуры в широкие массы, при этом волюнтаристски: одни примеры признавались формалистическими, другие – истинными.

Лучшие в легком жанре – Вертинский, Утесов, Шульженко, Бернес – были де-факто табуированы. Партийной элитой назидалась классика в чистом виде без какой-либо попытки осовременивания. Даже Шостакович и Прокофьев звучали в эфире в несоизмеримо малой пропорции по отношению к «общепринятой» классике. Весь народ, вслед за Сталиным, внимал классической музыке по радио с утра до вечера, дома, конечно, плясали под “Гоп со смыком – это буду я”, изданный Утесовым на “ребрах”, но на официальном уровне не задавались вопросом, какая музыка хорошая. Было ясно, что это – Чайковский, Глинка, Бородин, Бетховен, Шуберт, Бах… В Большой театр попасть на балет с Улановой – это счастье, в настоящий театр попасть – в Малый, МХАТ, в Вахтангова – это потрясающе, в зал филармонии – не пробиться. Сейчас у нас критерии размыты, общественный вкус находится в процессе формирования, пока все это не перебродило, не переболело, приходится терпеть. Наступило время быстрого зарабатывания денег на обмане, и по-человечески понятны те люди, которые этим занимаются, потому что они живут сегодня, завтра их не будет, времени у них на то, чтобы заработать деньги и обеспечить свою семью, очень немного, 5 – 10 лет – это ничтожный срок, надо успеть нахапать, распространяя в сердца и умы ужас этот, с утра до ночи звучащий по всем каналам телевидения. Тот, кто это делает, наверное, не понимает, что таким образом он приближает свой творческий конец: он мог бы еще иметь шанс зацепиться и начать делать качественную музыку, а то сплошной "кабак", очень неумная и некрасивая развлекуха с неизящными виршами».

***

Градский основал в марте 1966 года своих «Скоморохов», в которых, кроме лидера, играли: барабанщик Владимир Полонский, бас-гитарист Юрий Шахназаров и клавишник Александр Буйнов, который сочинил тогда прекрасные «Песню об Аленушке» и «Шелкова ковыль, трава-мурава». Во второй половине 60-х звания «скоморохов» удостоились: Александр Лерман (ранее – «Ветры перемен») – гитара, вокал; Юрий Фокин (позднее – «Цветы») – ударные; Игорь Саульский (позднее – «Арсенал») – бас-гитара. В 1970 году Градский и Полонский вместе пошли работать в ВИА «Веселые ребята» под управлением Павла Слободкина: Градский на два месяца, а Полонский на добрый десяток лет. Градский «срубил» бабок и исчез в свои «Скоморохи», а Полонскому в «Веселых» очень «понравилось»… Позднее «Скоморохи» сложились в состав, записавший основные партии в альбомах АБГ: Владимир Васильков (ударные), Александр Градский (вокал, гитара, синтезатор, скрипка, фортепиано, челеста); Сергей Зенько (саксофон и флейта); Юрий Иванов (бас-гитара, гармоника).

***

Градский не любит фотографироваться. Что, вообще говоря, странно для человека сцены.

***

Градский любит котлеты. А котлеты любят певца. Такая взаимосимпатия.

***

Градскому приходилось подменять вокалистов. Во всяком случае однажды. В 1967 году в составе «халтурной» филармонической бригады спел сольник вместо заболевшего, популярного в ту пору солиста. Под его армянской фамилией. С его (солиста) репертуаром.

***

Градский не без иронии утверждает, что он, мол, не Моцарт (т.е. Байрон), он другой:

«От Сальери у меня – форма, я приверженец формы во всех смыслах, потому что как бы ни было красиво содержание, оно должно быть упаковано в надежную форму – иначе содержание просто будет валяться на полу в грязном виде. А от Моцарта… хотелось бы надеяться, что хоть сотая доля…»

***

Градский впервые блеснул на всесоюзной арене, когда в 1971 году на фестивале «Серебряные струны» «Скоморохи» получили шесть главных призов из восьми. Две оставшиеся награды достались «Ариэлю». В результате, один из членов жюри Аркадий Петров организовал группе запись на радио. Он же представил певца Андрону Михалкову-Кончаловскому, пригласившему Сашу работать над фильмом «Романс о влюбленных». Все мужские вокальные партии ленты Саша исполнил сам, поразив всех волшебным даром перевоплощения. Даром, который он впечатляюще продемонстрировал и в «Мастере и Маргарите», где исполнил четыре главные партии (Мастер, Иешуа, Воланд и даже Кот Бегемот). Его шедевр абсолютно эклектичен, чего автор не отрицает:

«Что есть в книге, то присутствует и в опере – это синтетический жанр, конечно. Книга абсолютно эклектична по композиции, и в этом ее величие и прелесть. Язык автора почти что всегда психологически и, если хотите, характеристически совпадает с тем персонажем, который в этот момент действует. Создается впечатление, что смотришь кино, снятое разными режиссерами: вот этот кусок снял Трюффо, а этот – Тарковский. Когда Булгаков описывает Бегемота и Азазелло, летящих по небу, – это язык, соответствующий этим персонажам, как дьявольской силе. Когда он пишет об Алоизии Могарыче – это другой язык, о Пилате – третий, об Иване Бездомном или о директоре варьете – это уже четвертый и т.д. Он описывает персонажей так, как они могли бы описать сами себя. Чтобы выполнить поставленную перед собой задачу, во-первых, надо стилями хорошо владеть, во-вторых, нужно четко «приклеить» музыкальную составляющую к текстовой и к сюжетной, потому что если музыка будет помогать в виде намеков или имитаций, или даже полуцитат – то это только усилит впечатление. Короче, это синтетическое произведение, оперой его назвать сложно (из-за разностилья), но пришлось… По форме – это опера, а вот по количеству и качеству всего разного – это сумбур, конечно. Я даже хотел назвать это «Мастер и Маргарита», а в скобках – сумбур вместо музыки».

***

Градский в 1973 году выпустил свою первую гибкую грампластинку «Синий лес» и понял, что он в душе и по факту СОЛИСТ.

***

Градский не просто придумал сленговые словечки «журналюги» и «совок». Он сам журналист (об этом ниже) и сам, что называется Made in USSR. И в его случае это гарантия, своего рода Знак Качества. АБГ сформировался вне системы, и гордую натуру поэта система не подмяла.

Ему везло. Его замечали, ценили и помогали. Петров, Кончаловский, Пахмутова. Потом помогал он. Многим. Его прозвали родителем советского рок-н-ролла, что постулировано не только его сценическим стажем, но и ролью патриарха в отношении игроков последующих отечественных рок- волн. Будучи авторитетным и в системе, и в подполье, Александр последнее легализовывал как мог. Даже тех, кто в полный рост так и не оценен (Саш-Баш Башлачев, например). Александр Борисыч не мог не спрогнозировать оглушительный успех нарождающегося российского рока восьмидесятых: движение было в идеологическом плане стопудово адекватно перестроечному времени. Не имея особых музыкальных данных, кинчевы и шевчуки точно символизировали бунтарское время и стали рок-иконами своего поколения. А певец-одиночка АБГ, написавший пронзительный реквием по Высоцкому, вивисекторски наблюдал их восхождение на всесоюзный рок-олимп, их закономерный уход на заранее неподготовленные позиции и опять остался один в мире той музыки, где важны не только звуки, но и текст. Градский всегда отдавал себе отчет в том, что живет по ту сторону времени. Рок-манифест Виктора Цоя «Перемен» сподвиг АБГ на ироничный ответ «Мы не ждали перемен»:

А мы не ждали перемен,
И с веком шествуя не в ногу,
Но, совершенствуя дорогу,
Благословляли свой удел.

…Да, мы не ждали перемен,
И вам их тоже не дождаться,
Но надо, братцы, удержаться
От пустословия арен
И просто самовыражаться,
Не ожидая перемен.

***

Градского привечал даже «Биллборд» объявивший юное советское дарование «Звездой года» (1974) «за выдающийся вклад в мировую музыку».

***

Градский превратился в несокрушимую скалу духа. И ему дано «не потеряться и не растеряться» и «не растереться… в пыль дороги». Это подлинный талант, стремящийся объять необъятное в рамках человеческой жизни, которая подобно легкому дуновению ветра приносит из космоса море смутных ощущений, осмыслить кои (и тем более увековечить в сочетании нот и слов) не хватит времени даже гению. У него – одному ему ведомая система координат. И особая дорога в жизни.

***

Градский в семидесятых работал параллельно над несколькими кинолентами, участвуя в проектах разных авторов: Александры Пахмутовой, Геннадия Гладкова и Эдуарда Колмановского, Марка Минкова, Юрия Саульского и Марка Фрадкина. Последняя работа в кино – написание «серьезной музыки о войне» для фильма Михаила Пташука «В августе сорок четвертого» («Момент истины») по произведению Владимира Богомолова. Там же и «Песня о маятнике»… В саунд-треке расписаны – и расписаны гениально – три великолепных темы. В этой музыке есть все: мистика, саспенс и, конечно же, волшебная энергетика Маэстро.

***

Градский не просто музыку сочиняет. Он творит Биографию. За это надо платить. Не бывает это безнаказанно. Валюта, которой проплачивается цельность – астральное одиночество. У него есть поклонники. Родные есть. Приятелей достаточно. А вот друзей… друзей у людей такой масти – не бывает. Сам он это про себя понимает:

– Есть знакомые, которых я очень давно знаю. И два близких товарища, к которым я очень хорошо отношусь. Но друг… Наверное, мне это не дано. Может быть, потому, что я одинокий человек и люблю быть один.

В истории культуры всегда случались одиночки. Такие, которым не дано иметь последователей. Такие, которые как бы приходят ниоткуда. Такие, которые уходят в никуда. Это гонцы Вечности, сошедшие в нашу жизнь. Сошедшие, опередив свое время. Опередив и тем самым приговорив себя к творческой изоляции.

***

Градского в 1987 году приняли в Союз композиторов. А годом позже он «отзвездоточил» в Большом:

«Я работал не с Большим, я работал с Евгением Федоровичем Светлановым – это большая разница! То, что мы находились в помещении Большого театра? Да, это святая сцена! Но кто сейчас ходит по ней и вокруг нее? Если сравнить его с Мариинским театром, то Большой – это заросший даже не мхом, а лишайниками пень, где нет ни великих певцов, ни режиссеров, ни музыкантов, ни дирижеров. Даже хорошие музыканты, придя туда, как-то скучнеют. Я лишь дважды спел Звездочета в опере Римского-Корсакова «Золотой петушок», но готовился четыре месяца. Участие в этом спектакле было для меня хорошим музыкальным спортом. Я доказал самому себе, что я это могу, порадовался общению с таким дирижером, музыке Римского, что говорить, прекрасная музыка – ну вот. Просто захотелось глотнуть какого-то другого воздуха! Потом взял свои до и ми и ушел. Сам. Не захотелось склок. А потом «ушли» из Большого и из жизни великого незабвенного Светланова…»

Градский хранит независимость свою, маневрируя меж многочисленных харибд и тысяч сцилл:

«Ты привыкаешь к тому, что тебе в лицо говорят лишь хорошее. Это касается не только общения с людьми, но и профессии. Ты привыкаешь к тому, что тебя окружают красивые женщины, стараешься соответствовать тому, что они о тебе думают».

***

Градский впервые выехал за границу в 1988 году – в США «с группой деятелей искусства, кино и политики».

***

Градский, как и многие гении, полагает что может взяться за всякое дело и все у него получится. И хитро приговаривает:

– Если не получится – об этом никто не узнает… – выброшу в помойку!

Пожелай он променять высокий музыкальный дар на низкое искусство публицистики, точно преуспел бы. Лет десять назад Саша от скуки курортной за пару часов на наших глазах наваял газетную полосу. Шедевр немедленно опубликован был в «Новом Взгляде». Цитируем.

«Ничего нет страшного в том, что бывший секретарь комсомольской организации создает диссидентский театр. А бывший секретарь ЦК борется с диктатурой, что «правдист» «толкает» на телевидении свободу слова, а гэбэшник – предприниматель, капиталист и политикан одновременно. Не беспокоят и даже веселят та скорость и тот практицизм, с которыми комсомольские серые «тройки» с обязательным синим галстуком были заменены «Карденом» и свистнутыми из театральных запасников казацкими атрибутами. Не раздражает меня бывший антисоветчик, матерщинник, плейбой, любитель джаза и фарцовщик, ставший моралистом и славянофилом, ибо давно известны его привычка и талант быть всегда «анти» – что угодно и умный, тонко просчитанный авантюризм. Очаровательны скорбно страдальческие лица нынешних телегероев, повествующих о тяжких испытаниях в парижских застенках, нью-йоркских каменоломнях и казематах Мюнхена. Но плохо, когда человек, надевший дедова Георгия, сидит в одном ряду с идейным последователем того, кто казнил его деда, а христианин выбирается в президиум вместе с представителем партии, изгонявшей и уничтожавшей христианство».

Резонанс был адекватный масштабу колумниста. Однако впредь упражняться в публицистических экзерсисах музыкант поленился. Отечественная периодика так и не приобрела харизматичного мастера складывать слова во фразы. Александр продолжает складывать ноты. В нечто восхитительное.

***

Градский = гений. Нет сомнений.

Текст: Евгений Додолев